Общая обстановка в Европе все более обострялась. Наполеон явно шел на разрыв отношений с Россией, его армия подтягивалась к русским границам. Дипломаты Наполеона всячески провоцировали Турцию на продолжение войны с Россией. От имени Наполеона они обещали после победы над Россией отдать Турции Крым и другие земли на побережье Черного моря. В плане агрессии против России Наполеон уделял большое место Турции, рассчитывая, что ее войска вторгнутся в юго-западные пределы России и окажут помощь основной группировке французской армии.

Надвигавшаяся война с Наполеоном требовала скорейшего и победоносного завершения войны с Турцией и освобождения войск Молдавской армии для борьбы с основными силами агрессии. Для завершения затяжной войны с Турцией нужны были решительные действия: необходимо было во главе Молдавской армии поставить полководца, умудренного опытом войны, знающего особенности и тонкости дипломатического воздействия на турецкое правительство и умеющего малыми силами добиваться больших положительных результатов. Лучшей кандидатурой на этот пост был М. И. Кутузов.
Кутузов поспешил к армии. 31 марта 1811 г. он вступил в командование войсками.

С первого же дня Михаил Илларионович с головой окунулся в работу - надо было ознакомиться с делами и обстановкой, с состоянием войск и их материальным обеспечением, надо было быстро составить план дальнейшего ведения военных действий.

7 апреля Кутузов направил военному министру свои соображения по ведению дальнейших военных действий. Эти соображения свидетельствуют о том, как быстро и вместе с тем тонко и разносторонне оценил полководец всю обстановку, не упустив из виду никаких, казалось бы мелких, деталей.

Молдавская армия ко времени приезда Кутузова значительно уменьшилась по сравнению с 1810 г. Обстановка на западных границах требовала максимального сосредоточения сил именно там, и поэтому из состава Молдавской армии еще в январе 1811 г. было приказано выделить пять дивизий (из общего числа девяти дивизий) и держать их около Днестра.

В связи с неблагоприятными климатическими условиями в армии было много больных, поэтому в строю фактически насчитывалось не более 40 тысяч человек.
В боевой подготовке Молдавской армии Кутузов отметил серьезные недочеты.

Прежде всего он потребовал поднять дисциплину, предупредив, однако, начальников дивизий, что добиваться укрепления дисциплины следует не жестокостью, а воспитанием войск.

Кутузов был удивлен, что в некоторых полках при подготовке армии к действию против неприятеля недостает боевых патронов, и строго потребовал, чтобы недостающие патроны были немедленно доставлены.
Особое внимание Кутузов уделил обучению солдат стрельбе. Он потребовал, чтобы командиры занялись «обучением вверенных им воинских чинов стрелять в цель» (М. И. Кутузов. Документы, т. III, док. № 505, стр. 429), обратили внимание «на состояние оружия и на все те вещи, которые к истинной пользе службы принадлежат, отклонив притом все те излишества, которые, озабочивая неприятным образом солдата и отягчая его, отклоняются от существа самого дела» (Там же, док. № 533, стр. 458).
В ряде приказов Кутузов писал о необходимости накапливать в войсках продовольствие и сухари, чтобы быть всегда в готовности к быстрому маршу.
Молдавской армии противостояла турецкая армия численностью до 80 тысяч человек. Таким образом, по численности противник имел почти двойное превосходство.

Турецкая армия не была так разбросана, как русская, и в основном сосредоточивалась в трех местах: часть основных сил в районе крепости Шумлы, главная группировка в районе Златица - Казанлык и остальная часть - в районе Видина.

Поэтому Кутузов решил прежде всего собрать все войска в один район и подтянуть резервы из Бессарабии. Он приказал срыть и взорвать укрепления Никополя и Силистрии, а освободившиеся гарнизоны влить в состав своих основных сил.

Чтобы осуществить все перемещения войск, требовалось время, а между тем турки могли в любой момент начать активные действия и захватить русские войска врасплох. Полководческому таланту Кутузова пришел на помощь его дипломатический талант.

Вскоре после приезда в армию Кутузов получил от верховного визиря Ахмет-паши письмо по вопросу о турецких военнопленных. Кутузов в ответном письме уведомил о своем прибытии в Бухарест, вспомнил о знакомстве с Ахмет-пашой во время своего пребывания в Стамбуле, поздравил его с высоким постом верховного визиря.
Это письмо ярко рисует Кутузова как дипломата.
Кутузов добился того, что верховный визирь первый начал вести переговоры о перемирии. Однако Кутузов не верил в положительный исход переговоров и, чтобы выиграть время, всячески ублажал турецкого посланца, а сам в это время производил перегруппировку своих сил.

Согласно плану Кутузова основная группировка войск (18-20 тысяч человек) сосредоточивалась по линии Бухарест- Рущук (последний был взят русскими в 1810г.). В Рущуке должны были сосредоточиться двенадцать батальонов пехоты, пять эскадронов кавалерии и три казачьих полка, а три батальона пехоты и пять эскадронов кавалерии должны были стоять у Журжи. Шесть батальонов пехоты, двадцать пять эскадронов кавалерии и один казачий полк составляли маневренный резерв. Он располагался скрытно по дороге между Бухарестом и Дунаем. Для удобства маневрирования Кутузов приказал тщательно исправить все дороги, ведущие к Дунаю и расположенные параллельно реке.

Этот стратегический план вполне отвечал обстановке. Кутузов не строил широких наступательных планов, ибо сил и средств у него было недостаточно, но он и не обрекал войска на пассивную оборону, а занимал выжидательное положение.

Для прикрытия своих основных сил со стороны Видина Кутузов выделил отряд в составе девяти батальонов пехоты, пятнадцати эскадронов кавалерии и трех казачьих полков общей численностью в 7 тысяч человек с задачей не допустить активных действий видинской группировки противника.

Для обеспечения своего левого фланга он выделил на нижнем течении Дуная два отряда общей численностью до 11 тысяч человек. Один из этих отрядов в составе шести батальонов пехоты, пятнадцати эскадронов кавалерии и одного казачьего полка был поставлен у Слободзеи для прикрытия района Силистрия - Браилов; этот же отряд в случае надобности мог быстро, в течение трех дней, подойти к главным силам. Второй отряд был распределен по крепостям нижнего течения Дуная: Браилов, Галац, Измаил, Килия. Резерв отряда стоял в м. Табак.

В устье Дуная для предотвращения угрозы со стороны турецкого флота были построены укрепления. Таким образом, левый фланг расположения войск Кутузова был надежно прикрыт и появление турок с этого направления исключалось.

Когда Кутузов получил сообщение о сосредоточении некоторой части турецкого флота в порту Варна, он обратился к командовавшему на Черном море вице-адмиралу Языкову с просьбой преградить путь турецкому флоту в устье Дуная, что Языковым и было сделано.

Кутузов спокойно обдумывал свои действия и внимательно следил за противником. Он знал особенности турецкой армии и умел их использовать.

Кутузов разработал оригинальный метод ведения войны, чтобы своими незначительными силами добиться решающего успеха. Он знал своего противника, не относился к нему с пренебрежением и поэтому, готовясь к нанесению решительного поражения врагу, ничего не считал лишним в подготовке удара. Кутузову стало известно от видинского паши, который относился доброжелательно к русской армии, что Ахмет-паша готовится к наступательным действиям и собирается форсировать Дунай между Видином и Никополем. Для переправы через Дунай Ахмет-паша предполагал использовать 400 речных судов, находившихся в Видине.

Кутузов решил нарушить планы Ахмет-паши и использовать благожелательное отношение к русским видинского паши, имевшего свои причины быть недовольным султаном и его визирем.

Видинский паша предложил посредничество в приобретении русскими судов у частных лиц. Кутузов немедля приказал купить суда у этих лиц и, кроме того, построить в устье р. Жио батарею на 12 орудий с сильным прикрытием, чтобы сорвать переправу турок в намеченном ими районе. Этими мероприятиями Кутузов обеспечил свой правый фланг от вторжения турецких войск через Дунай между Никополем и Видином. Ахмет-паше пришлось изменить план. Он решил собрать всю свою армию у Разграда, впереди Шумлы, и построить там крепкие укрепления; потом идти на Рущук, взять эту крепость и, перейдя Дунай, разбить русских. Пока Ахмет-паша приступал к осуществлению нового плана, Кутузов разработал свой план, который изложил в следующих словах: «Не упущу случая, чтобы не воспользоваться всяким необдуманным шагом неприятеля... Итти к визирю в Шумлу, аташвать его в сем сильном натурою и некоторой степенью искусства утвержденном укреплении и невозможно и пользы никакой бы не принесло, да и приобретение такого укрепления по плану войны оборонительной совсем не нужно. Но может быть, что скромным поведением моим ободрю я самого визиря выйти или выслать по возможности знатный корпус к Разграду или далее к Рущуку и, если таковое событие мне посчастливится, тогда, взяв весь корпус графа Ланжерона и весь корпус Эссена 3-го, кроме малого числа, который в Рущуке остаться должен, поведу я их на неприятеля; на выгодном для войск наших местоположении не укрепленного Разграда... разобью я его и преследовать могу по плоскости и за Разград верст до 25-ти без всякого риску» (М. И. Кутузов. Документы, т. III, док. № 469, стр. 385-386).

Из приведенных слов Кутузова видно, что полководец не ставил перед собой пассивной задачи только отражать нападения турок, а, наоборот, его цель была добиться разгрома противника переходом в контрнаступление после того, как ему удастся остановить наступающего врага. Он отчетливо указывал, что русским войскам не следует первыми начинать наступление, которое приведет к необходимости штурмовать турецкий укрепленный лагерь в Шумле и не даст решительного результата. «Вообще как главный корпус, так и корпус Воинова,- писал М. И. Кутузов в своем плане военных действий,- не должны предпринимать атаку на сильные укреплении, разве на слабые окопы, которые турки имеют привычку делать на всяком ночлеге, и штурмовать таковые укреплении, с потерею может быть и половины корпуса с тем, чтобы после их оставлять по плану оборонительной войны стоило бы весьма дорого и было бы бесполезно» (Там же, док. № 469, стр. 386). Наоборот, Кутузов понимал, что переход турецких войск в наступление вынудит их покинуть укрепленный лагерь и даст возможность русским войскам встретиться с врагом в поле. В этом случае Кутузов был уверен в своей победе над противником.

Таким образом, стратегический план Кутузова предусматривал такое размещение и такие действия русских войск, которые вынудили бы противника к активным действиям и подставили его войска под неожиданный удар.

События полностью подтвердили предположения Кутузова. Неприятель действительно был обманут внешней пассивностью русских войск.

Когда во второй половине июня тщательно организованная разведка донесла Кутузову о движении турецкой армии к Разграду, он решил немедленно перевести часть своих основных сил через Дунай к Рущуку, но разместил их так, чтобы противник не мог их обнаружить. Поэтому, когда 19 июня Ахмет-паша произвел разведку боем расположения русских войск у Рущука, он пришел к выводу о малочисленности русских в этом районе. Это побудило его принять окончательное решение атаковать русских, не дожидаясь подхода резервных сил Измаил-бея. По данным разведки Кутузов считал, что под командованием визиря было 50-60 тысяч турецких войск.

За это время Кутузов выдвинул к югу от Рущука отряд численностью до 18 тысяч человек в составе 27 батальонов пехоты, 45 эскадронов кавалерии, 3 казачьих полков и 114 орудий. Этот отряд развернулся для обороны на позиции в 5 км от Рущука, на открытой возвышенности, окаймленной с правого фланга крутым оврагом, спускавшимся к р. Лом. Левый фланг выбранной позиции не имел никаких естественных преград. Войска заняли глубокий боевой порядок вместо применявшихся прежде линейных построений. В первой линии (1-й эшелон) построились шесть пехотных каре с артиллерией в интервалах; вторая линия (2-й эшелон) построилась в три каре против интервалов первой линии; третью линию (3-й эшелон) составляла многочисленная конница (до 45 эскадронов и 16,5 сотен). Для обороны Рущука было оставлено шесть батальонов пехоты и два батальона десанта речной флотилии.

Главный удар должна была принять первая линия. Шахматное расположение каре второй линии по отношению к первой должно было воспрепятствовать противнику прорыв через боевые порядки. Конница, расположенная на правом фланге первой линии, обеспечивала весь боевой порядок от обхода турецкой кавалерии в этом направлении. Конница третьей линии составляла маневренный резерв командующего.

Турецкие войска приблизились к Рущуку на 8 км и окопались ретраншементом. Это свидетельствует о военной зрелости турок, о том, что они овладели искусством ведения войны, отказавшись от огульного продвижения вперед. Кутузов вполне оценил искусство своего противника: «Движения его были распоряжены так мудро, что могли бы служить славою и самому искусному генералу» (М. И. Кутузов. Документы, т. III, док. № 543, стр. 467), писал он в донесении царю.

22 июня в 7 часов утра турецкие войска начали атаку. Вперед вынеслась турецкая конница, намереваясь с хода прорваться в центр расположения русской армии, и смять левый фланг. Однако, встреченная картечным огнем русской артиллерии, она повернула назад, но затем привела себя в порядок и вновь попыталась атаковать боевые порядки русских войск на правом фланге. Кутузов приказал из правофлангового каре второй линии одному батальону рассыпаться по оврагу и огнем встретить конницу противника. Часть турецкой конницы попыталась обскакать пехоту, но была контратакована русской конницей и обращена в бегство, несмотря на поддержку подошедших частей турецкой пехоты с артиллерией. Глубокое построение русских войск оправдало себя полностью. Вскоре турецкая конница общей численностью более 10 тысяч всадников бросилась в новую атаку, теперь уже против левого фланга и в обход всего расположения войск Кутузова. Лавина турецкой конницы прорвалась через строй пехотных каре, смяла третью линию кавалерийских частей и устремилась к Рущуку, надеясь захватить крепость внезапным налетом.

Предусмотрительно оставленные в Рущуке шесть пехотных батальонов и отряд речной флотилии отразили атаку конницы. Одновременно в этим Кутузов повернул всю свою конницу и одно каре пехоты второй линии против прорвавшейся конницы противника и вынудил ее обратиться в бегство. Вторичная атака турок также была отбита. Русская пехота перешла в наступление. Разгром отборной турецкой конницы, упорная оборона русских и переход их в наступление так сильно подействовали на визиря Ахмет-пашу, что он отказался от активных действий и начал поспешный отход к д. Писанцы на р. Лом.

Таким образом, Кутузов, уступая противнику по численности в четыре раза, одержал замечательную победу. Сражение под Рущуком было рискованным, так как русским пришлось занять единственную, но очень невыгодную позицию. Фланги русских примыкали к рвам, садам и виноградникам - выгодным местам для противника. Наличие в тылу многоводного и широкого Дуная создавало опасность в случае отступления. Выбранная позиция не могла полностью обеспечить русские войска от атак турецкой конницы, особенно на левом фланге. Интересно, что на следующий день после сражения Кутузов приказал спешно построить редут в кустарниках на левом фланге, очевидно по опыту сражения убедившись в слабости этого места.

Он лично руководил этим сражением и видел стойкость русской пехоты и искусство артиллерии. Также в целом удачно действовала русская конница. Ее начальник, генерал Воинов, доносил Кутузову, что «отдавая полную справедливость нашей кавалерии, где только единая храбрость, свойственная россиянину, с должным устройством могла остановить и, опрокинув, поразить в несколько раз сильнейшего ее неприятеля» (М. И. Кутузов. Документы, т. III, док. № 549, стр. 471).

Отдавая должное опыту подчиненных ему лиц, от инициативы и решительности которых зависело многое в день сражения, Кутузов писал: «Поведение всех мне подведомственных начальников было таково, что я ни в котором пункте всей моей позиции не был в беспокойствии ни на одну минуту» (Там же, док, № 543, стр. 467). Но не в этом видел опытный полководец главную причину успеха сражения. Наблюдая за действиями войск, он следил за их моральным состоянием и отметил это следующими словами в своем донесении: «Прежде еще окончания дела уверенность в победе была написана на их лицах, я во всяком видел истинный дух русских» (Там же, док. № 559, стр. 484).

В специальном приказе Кутузов благодарил войска, что «они твердостью своею не уступили нигде мечу неприятеля» (Там же, док. ЛГ2 547, стр. 470).

В письме к жене Михаил Илларионович так отзывался о действиях русских войск: «Я выиграл баталию над визирем, который был, конечно, в шестидесяти тысячах... Я весьма доволен генералами и любовью солдат. Дрались на всех пунктах пять часов и всегда хорошо» (Там же, док. № 545, стр. 469).

Сражение под Рущуком было наиболее крупным полевым сражением всей русско-турецкой войны. Оно является яркой иллюстрацией полководческого таланта Кутузова, сумевшего найти новые формы боевых действий. Боевое построение русских войск в три линии создавало ту глубину боевого порядка, преодолеть которую противник не мог. Основным костяком боевого порядка были пехотные каре - наиболее удачный вид построения пехоты при действиях против турецкой конницы, в чем Кутузов убедился на опыте суворовских побед (Фокшаны, Рымник), а также на личном боевом опыте. Значительную помощь пехотным каре оказала артиллерия, поставленная на их флангах. Своим огнем она наносила большие потери атакующему противнику. Опыт объединения основной части кавалерии под одним командованием, следующей в виде маневренного резерва за боевым порядком пехоты, оправдал себя полностью и принес успех в контратаке русской конницы и в преследовании отступающего противника.

На следующий день Кутузов отвел свои войска назад. Он не повел их на штурм турецких укрепленных позиций, так как хотел решить задачу окончательного разгрома противника другим способом. Кутузов хорошо понимал, что войск у него слишком мало. «Важно было не крепость взять, а войну выиграть»,- говорил мудрый полководец.

Кутузов простоял на месте три дня, затем приказал взорвать и срыть укрепления крепости Рущук, а всей русской армии отойти с правого берега Дуная на левый.

«Если пойдем за турками,- пояснял Кутузов свой план генералам,- то, вероятно, достигнем Шумлы, но потом что станем делать? Надобно будет возвратиться, как в прошлом году, визирь объявил бы себя победителем. Гораздо лучше ободрить моего «друга» Ахмет-пашу, и он опять придет к нам» (А. Н. Петров. Война России с Турцией 1806-1812 гг., СПБ, 1887, т. III, стр. 273). Сколько мудрости, опытности и знаний своего противника заложено в этих словах Кутузова!

27 июня русские войска перешли Дунай, уничтожив за собой переправу. В донесении от 2 июля Кутузов объяснил свое решение и был готов принять на себя все упреки за этот план. «...Я по совершенному убеждению принял мысль, тот час после одержанной над визирем победы, оставить Рущук; сие только и можно было произвесть после выигранной баталии, в противном же случае казалось бы то действием принужденным, и ежели бы вместо выигранного сражения была хотя малая неудача, тогда бы должно было переносить все неудобства и для чести оружия не оставлять Рущук... Итак, несмотря на частный вред, который оставление Рущука сделать может только лично мне, а предпочитая всегда малому сему уважению пользу государя моего, упразднив Рущук так, как были упразднены Силистрия и Никополь, выведя жителей, артиллерию, снаряды, словом все и подорвав некоторые места цитадели, 27-го числа перешел я совсем на левый берег Дуная» (М. И. Кутузов. Документы, т. III, док. Ns 558, стр. 481).

Действительно, турецкий визирь, получив донесение об отходе русских, не понял стратегического замысла Кутузова и решил, что русские признали сражение под Рущуком проигранным. Он послал новое донесение в Стамбул о разгроме русской армии и о «бегстве» Кутузова за Дунай. В турецкой столице стали праздновать победу, визирю послали богатые награды. Так же радовался Наполеон и его дипломаты. Мудрость маневра Кутузова не понимали за границей, так же как не понимали этого многие в России и в действующей армии. Новое в стратегии Кутузова состояло в том, что он не считал нужным держаться крепостей, поэтому не дорожил и крепостью Рущук, видя в ней большую помеху.

Таким образом, действия Кутузова по переводу русских войск за Дунай были им тщательно продуманы и обоснованы.

Турецкий визирь, как и предполагал Кутузов, решил перейти на левый берег Дуная и довершить свою «победу» над Кутузовым. Кутузов терпеливо ждал. Мудрый и осторожный, он умел выжидать и использовать время, а главное - ошибки противника.

Ахмет-паша усилил свою армию до 70 тысяч человек и двинулся к Дунаю.

Поджидая наступления турок, Кутузов расположил свои войска в следующем порядке: для обороны Малой Валахии, против группировки Измаил-бея, был выдвинут отряд генерала Засса в составе двенадцати батальонов пехоты, десяти эскадронов кавалерии и одного казачьего полка. Для обороны среднего течения Дуная от р. Ольты до Силистрии стояли главные силы, выделив небольшие отряды для наблюдения за возможными местами переправы турок в Турно, Журже, Слободзее и Обилешти; основные силы стояли у д. Петрики. Нижнее течение Дуная обеспечивалось ранее выдвинутыми туда войсками и речной флотилией. Такое расположение войск лишало турок возможности внезапно переправиться на левый берег Дуная и обеспечивало русским сосредоточение главных сил к угрожаемому месту.

Для обеспечения маневра войск Кутузов приказал устроить рокадные дороги на правый и левый фланги расположения армии.

Кутузов понимал, что наличных сил и средств его армии недостаточно, особенно принимая во внимание малочисленность солдат в батальонах из-за болезней. Он также понимал, что на западной русской границе усиливается военная опасность и оттягивать оттуда силы на турецкий фронт рискованно. Однако в данных условиях заключение мира с Турцией было важнейшей задачей, поэтому Молдавской армии надо было быть настолько сильной, чтобы заставить турок просить о мире. Турки же, зная, что сил у Кутузова недостаточно, не думали о мире. Вот почему Кутузов обратился к военному министру с просьбой разрешить ему приблизить к Дунаю 9 и 15 пехотные дивизии и пять казачьих полков, стоявшие на Днестре.

Не дожидаясь ответа, Кутузов, исходя из условий обстановки, самостоятельно принял решение и отдал приказ этим частям перейти в район Бухарест - Бузео. На эту меру он решился по соображениям не только военным, но и политическим, так как незадолго перед этим получил уведомление от канцлера Румянцева, что в 1811 г. разрыва с Наполеоном не последует.

Вытребованные Кутузовым войска пришли вовремя и значительно усилили его армию.

Период некоторого затишья в военных действиях русский полководец использовал для совершенствования войск в боевой подготовке и для накопления боевых и продовольственных запасов.

Уделяя большое внимание получению точных, полных и своевременных сведений о противнике, Кутузов организовал вдоль Дуная войсковую разведку.

Когда верховный визирь получил сведения, что к Кутузову идут подкрепления, он решил переправиться через Дунай у Рущука и разбить Кутузова до подхода подкреплений. Собрав переправочные средства, Ахмет-паша в ночь на 28 августа произвел удачную переправу в двух местах и, оттеснив после упорного боя русские передовые части, стал лагерем на левом берегу Дуная. Кутузов приехал к месту действия и спокойно сказал:

«Ну что ж, пускай они переправляются; чем больше их будет на нашем берегу, тем лучше» (История XIX века. Под ред. Лависса и Рамбо, т. II, М., 1938, стр. 173). Вспоминаются слова Суворова перед Кинбурнским сражением, когда турки готовились высадить десант на мысе Кинбурн. Суворов говорил тогда: «Пусть все вылезут».

Постепенно Ахмет-паша переправил через Дунай 35 тысяч человек, оставив вторую половину армии, все обозы и артиллерию на правом берегу.

На левом берегу Дуная турки хорошо окопались, но к дальнейшему наступлению не переходили, ожидая удачных действий группировки Измаил-бея против отряда Засса. Между тем время шло. Сложные условия снабжения переправившихся войск потребовали от Ахмет-паши проведения фуражировок на левом берегу Дуная. Однако все попытки турецкой конницы прорваться через конную завесу русских окончились для нее неудачно.

Кутузов, внимательно наблюдая за движением турецкой армии, решил, что настало время прекратить все попытки турок вести наступательные действия.

12 сентября он приказал построить для охвата всего расположения турок девять редутов и соединить их траншеями. «Я окружил его (неприятеля.- Л. П.) редутами и позади оных поставил пехоту и кавалерию, таким образом, что ежели он намерен будет что предпринять, то должен иметь дело с сими редутами и с войском, позади их расположенным. Сверх того имею я сильные резервы» (М. И. Кутузов. Документы, т. III, док. № 707, стр. 609). Так объяснил Кутузов в донесении военному министру значение редутов.

Вскоре линия русских редутов охватила расположение турок полукольцом, причем фланги этой линии упирались в Дунай. Основные силы армии Кутузова заняли новый оборонительный рубеж.

Силы Кутузова против турок у Рущука возросли до 37 батальонов пехоты, 40 эскадронов кавалерии, 10 казачьих полков и 151 орудия, что составило уже 20 тысяч человек. Это помогло Кутузову предпринять новый маневр и добиться окончательной победы над противником. Между тем Ахмет-паша понял, что его войска у Рущука попали в ловушку. Но он продолжал надеяться, что Измаил-бей собьет, наконец, войска Засса и ударит в тыл Кутузову. Однако отряд Засса держался стойко. Все попытки турок прорваться через его расположение успеха не имели. Тогда турки решили попытаться переправиться в районе Рахово, чтобы выйти в тыл войскам Засса, сбить их, а потом ударить в тыл Кутузову. Но и это намерение было своевременно разгадано Кутузовым, а выделенный им отряд к устью р. Жио отразил попытку турок переправиться.

Теперь Кутузов больше всего опасался, как бы Ахмет-паша, поняв безнадежность своих попыток активизировать действия против русских, не принял решения отступить за Дунай и уйти от разгрома. Тогда бы не удалось закончить войну, и кутузовские маневры не принесли бы желаемых результатов. Но Кутузов знал своего врага, знал, что без давления со стороны русских Ахмет-паша не решится на отступление, потому что такое действие Ахмет-паши, хотя и было бы вполне правильным в данной обстановке, не получило бы одобрения турецкого правительства. Кутузов решил не беспокоить турок в их лагере и выполнил задачу другим способом.

Свой новый план Кутузов держал в большом секрете. Даже в письме к военному министру он только намекал на него: «...намерение, которое было я возымел против визиря, не атакою его во фронт под пушками его батарей, на другом берегу находящихся, но иным образом. Каким бы то образом ни было, скоро должен быть берег здешний очищен от неприятеля» (М. И. Кутузов. Документы, т. III, док. № 707, стр. 611). Предполагаемая операция была связана с большим риском, но Кутузов знал, что внимание турок было вполне усыплено его «скромным поведением». Для выполнения нового плана Кутузов выделил отряд в составе 18 батальонов пехоты, 10 эскадронов кавалерии и двух казачьих полков (5 тысяч пехоты, 2,5 тысячи кавалерии и 38 орудий) под командой генерала Маркова. Отряд должен был скрытно переправиться на правый берег Дуная, внезапно атаковать турок под Рущуком и по овладении лагерем, отрезать армию Ахмет-паши от сообщения с тылом. Для подготовки переправочных средств был намечен район устья р. Ольта. С выполнением плана надо было торопиться, так как приготовления к переправе через Дунай не ускользнули от турецких разведчиков. Казаки перехватили письмо французского агента к туркам, в котором они предупреждались о готовящейся переправе русских, правда, без указания места. Чтобы отвлечь внимание находившихся на правом берегу Дуная турецких начальников, Кутузов отдал распоряжение небольшим группам казаков в разных местах переправляться через Дунай и производить фуражировки на турецком берегу. Одновременно с этим он приказал отряду, находившемуся в Турно, произвести поиск на Никополь, маскируя истинное место переправы отряда Маркова. Благодаря принятым мерам Кутузову удалось сохранить тайну движения отряда Маркова.

Ночью 29 сентября отряд Маркова выступил к д. Петрошаны, где была намечена переправа. Кутузов не разрешил отряду после ухода снять свои лагерные палатки, чтобы их отсутствие не бросилось в глаза турецким наблюдателям. Когда отряд Маркова подошел к месту намеченной переправы, переправочные средства еще не все прибыли и часть пехоты пришлось переправить на подручных средствах, а казаков вплавь. Противник не обнаружил переправы русских. К вечеру 1 октября весь отряд был переправлен на турецкий берег и ночью же выступил по направлению к Рущуку.

На рассвете 2 октября отряд стал приближаться к турецкому лагерю, имея впереди казаков. Турки выслали свою конницу, чтобы отогнать казаков, но неожиданно увидели за казаками каре русской пехоты. Появление русских войск на правом берегу Дуная, около самого турецкого лагеря, было полной неожиданностью для турок. 20-тысячный гарнизон турецкого лагеря в панике разбежался, потеряв убитыми 3,5 тысячи человек и пленными 330 человек. Потери отряда Маркова составили 9 убитых и 40 раненых.

«Все войски наши на левом берегу Дуная,- писал Кутузов военному министру,- были свидетелями ужаса, который распространился по всему турецкому лагерю при нечаянном приближении пяти кареев генерала Маркова и легкой нашей конницы. Тем, что неприятель атакован был врасплох, разрешается загадка, что с нашей стороны убитых и раненых только 49 человек» (М. И. Кутузов. Документы, т. III, док. № 737, стр. 642).

В это же время Кутузов атаковал турок на левом берегу, а подошедшие суда речной флотилии взяли под обстрел переправы, из-за чего Ахмет-паша не мог оказать помощь своему отряду на правом берегу Дуная.

Лагерь турок, знамена, пушки, боеприпасы - все было брошено в панике разбежавшимся противником. Этот бой служит прекрасным примером использования суворовской «Науки побеждать». Суворов поучал: «Неприятель нас не чает, считает нас за сто верст, а когда издалека за двести, триста и больше. Вдруг мы на него как снег на голову. Закружится у него голова: атакуй, с чем пришел. Ему один за десятерых покажется. Кто удивил - тот победил». Кутузов «удивил» турок своим маневром - победа оказалась на стороне русских войск.

Турки поняли безысходность своего положения и хотели завязать переговоры о перемирии, но Кутузов отклонил какие бы то ни было переговоры, желая добиться не перемирия, а мира. В письме к дочери Михаил Илларионович писал: «Сегодня мы одержали блистательную победу над турками. Генерал Марков был послан по ту сторону реки с семитысячным корпусом. Он напал на турецкий лагерь врасплох и овладел им со всеми пушками и багажем. Множество людей взято в плен, множество побито, а добыча огромная. Великий визирь стоит по сю сторону, отрезанный от всякого сообщения с противоположным берегом. Не ведаю, на что он решится, но ему не выбраться из настоящего положения. Он просил перемирия, но получил отказ» (Письмо Кутузова от 2 октября из Журжи, «Русская старина», 1874, т. X, стр. 364).

Генерал Марков, выполняя приказ Кутузова, отрезал турецкую армию от связи с Рущуком, поставил артиллерию на южном берегу Дуная, на подготовленных турками батареях, и начал обстрел турецкого лагеря с тыла.

Чтобы сковать небольшие отряды турок на нижнем Дунае и лишить их возможности помочь Ахмет-паше под Рущуком, Кутузов приказал отряду, находившемуся в Обилешти, перейти через Дунай и овладеть Силистрией и Туртукаем, что и было выполнено.

В это же время Кутузов окружал турок на северном берегу Дуная, а речная флотилия отрезала всякую возможность сношения блокированных войск через реку.

За «знаменитые заслуги, отличные подвиги и благоразумное воинское усмотрение» Михаилу Илларионовичу Кутузову был пожалован титул графа (указ от 29 октября 1811 г.).

Положение армии турецкого визиря осложнилось: обложенная со всех сторон русскими войсками, отрезанная от своих баз, она была обречена на гибель. Визирь все еще возлагал надежды на войска Измаил-бея, рассчитывая, что ему удастся выйти в тыл Кутузову. Но все попытки активизации войск Измаил-бея были пресечены войсками Засса. Измаил-бей вынужден был отойти к Софии. Таким образом, всякая надежда на выручку войск Ахмет-паши была потеряна.

Может быть, другой генерал на месте Кутузова произвел бы теперь общий штурм турецкого лагеря. Успех атаки, казалось бы, был обеспечен, и турки могли быть уничтожены, но при этом русские войска безусловно понесли бы значительные потери. А Кутузов всегда учил, что, где можно добиться успеха без пролития крови русских солдат, там полководец обязан так и делать. Поэтому Кутузов не штурмовал турецкие укрепления, а держал противника в плотной блокаде.

От перебежчиков-турок Кутузову стало известно, что Ахмет-паша намерен бежать из лагеря. Кутузов отдал распоряжение, чтобы наблюдающие за Дунаем посты не чинили препятствий к бегству визиря. Он знал, что по турецким законам визирь, находящийся в окружении, не имеет права вести переговоры о мире, и видел, что первая часть задачи, возложенная на него, выполнена - турецкая армия агонизирует, и теперь нужно думать о второй части - о заключении выгодного для России мира.

Ночью визирь бежал в лодке через Дунай, а утром к нему явился адъютант Кутузова с букетом цветов и поздравил ошеломленного визиря с благополучным бегством. Ахмет-паша выразил полную готовность начать переговоры о мире, но потребовал заключения предварительного перемирия, чтобы спасти от голода свои войска за Дунаем. Действительно, положение окруженных турецких войск оказывалось бедственным, ибо все запасы и даже лошади были съедены, а подвоза не было. В турецком лагере развились болезни, отмечалась большая смертность. Кутузов дал согласие на перемирие и снабжение блокированных турок необходимым продовольствием.

«К заключению перемирия,- доносил Кутузов,- побудило меня желание сохранить на некоторое время запертые мною турецкие войска. Если бы они сдались или были истреблены голодом или действием нашей артиллерии прежде начатия переговоров, то верховный визирь не имел бы причин спешить миром. Теперь вся цель его должна состоять в одном: скорым заключением мира спасти свою армию, состоящую из самых отборных войск: янычаров, анатолийцев и албанцев, ибо при возобновлении войны армия сия для Порты потеряна, и заменить ее новою будет султану весьма трудно» (А И. Михайловский-Данилевский. Описание турецкой войны 1806-1812 гг., 1849, стр. 325).

В словах Кутузова виден не только военачальник, но и проницательный политик. События не заставили себя ждать. 23 ноября остатки турецкой армии были переданы русским. Уцелевших турок было 12 тысяч, следовательно, блокированная турецкая армия потеряла две трети своего состава.

Кутузов взял, как он говорил, турецкую армию «в сохранение» во избежание окончательного ее вымирания.

Оригинальную формулировку сдачи остатков турецких войск на левом берегу Дуная Кутузов специально придумал, чтобы сохранить видимость того, как он указывал, «что они отнюдь у нас не в полону, а что они живут у нас в гостях сами по своей воле» (М. И. Кутузов. Документы, т. III, док. № 804, стр. 707). Первоначально Кутузов разрешил сдаваемое турками оружие и пушки охранять турецкими караулами, но вскоре турецкая охрана была заменена русской. Обезоруженные турецкие солдаты не представляли теперь никакой опасности, тогда как русская армия полностью сохраняла свою боеспособность. Кутузов был очень рад такому повороту дел.

В донесении военному министру он в следующих словах раскрывает свой план: «Вся цель моя после дня перехода визирского на нашу сторону была в том, чтобы сей армии не перепустить обратно, в чем я и успел. Ежели бы войска наши взяли Рущук и действовали бы до Балканов, то сие не приблизило бы нас к миру ни на один шаг» (М. И. Кутузов. Документы, т. III, док.. № 820, стр. 720).

Несмотря на блестящие успехи русской армии, турки не были особенно податливы на мирные условия, предлагаемые русским правительством. Назревавшая война между наполеоновской Францией и Россией побуждала турок ожидать дальнейшего развертывания событий. Французская дипломатия уверяла турок, что в предстоящей борьбе Россия будет разбита, и если Турция воздержится от заключения мира, она от этого только выиграет.

Несговорчивость турецких уполномоченных заставила Кутузова 3 января 1812 г. прервать переговоры и начать военные действия. Русские войска в феврале 1812 г. перешли по льду Дунай в четырех местах и демонстрировали наступление на юг, к Балканам.

Поход русских войск за Дунай подействовал на турецких уполномоченных, и они стали уступчивее. Обстановка же в Европе становилась все тревожнее, и Александр I обратился к Кутузову с письмом, настаивая на скорейшем заключении мира с Турцией, давая ему в этом широкие полномочия.

В это же время, в марте 1812 г., Наполеон послал Александру I письмо с предложением покончить недоразумения между Россией и Францией. Это письмо было явно провокационным, но сам факт посылки письма был блестяще использован Кутузовым для дипломатического давления на Турцию. Кутузов напомнил турецким дипломатам, как в Эрфурте Наполеон предлагал «совершенное разрушение турецкой империи». Он указал, что только скорый мир с ним, с Кутузовым, может избавить Турцию от коварных планов Наполеона.

Турки заколебались и 16 мая, за месяц до начала Отечественной войны 1812 г., подписали условия Бухарестского мира.

В результате Бухарестского мирного договора России была обеспечена безопасность юго-западных и южных границ с Турцией, что имело большое значение для предстоящей войны с Наполеоном. Турция не могла быть союзником Наполеона в его агрессивных планах.

Военная и дипломатическая победа России на юге была одним из важнейших условий, облегчивших разгром Наполеона в Отечественной войне 1812 г.
По материалам   http://historic.ru/books/item/f00/s00/z … t004.shtml